Книга Ксенофоб  - Игорь Шенгальц

Фогель, который за последние минуты не произнес ни слова, а только таращил на меня свои окуляры, так и стоял рядом со столом, равномерно покачиваясь вперед-назад.

Я впервые видел иномирянина этой расы вблизи. Весь мой предыдущий опыт общения с чужаками ограничивался подселенцами и их подвидами. Я даже посетил их мир, поразившись до глубины души его нечеловечностью.

Фогель же отличался от них в лучшую сторону. Главное, он был обычным. Чужим, не похожим на людей – да, но обычным. Издали его можно было бы даже принять за человека. И он не стремился влезть в твое тело и управлять разумом. Он просто был иным.

Я потянулся было к стопке, но тут же с разочарованием отдернул руку. Не время. Слово есть слово. Я стремительно трезвел, и это не добавляло радости.

– С каких это пор Симбирский сотрудничает с такими, как ты? – чуть грубее, чем это требовалось, спросил я.

– У всех свои интересы…

– Ладно, ваши секреты мне не нужны. Что за беда стряслась? Рассказывай!

– Можно не здесь? Много ушей вокруг! Нужно ехать… там все расскажу… тут недалеко!..

– Ладно, выйдем на свежий воздух. Заодно поглядим, что за транспорт нам предоставили.

Я накинул куртку, переложив в ее карман револьвер из пиджака, и захватил со стула кепку.

На улице нас никто не ждал. Люди Симбирского давно скрылись из виду, а обычных прохожих вокруг не наблюдалось.

Шел легкий снег, тускло поблескивающий в свете редких газовых фонарей. Я поплотнее запахнул куртку. Зима в этом году наступила рано, но первые крепкие морозы только-только грозились ударить, хотя на дворе уже стояла середина декабря, и горожане давно готовились к Рождеству.

У сугроба с краю мостовой приткнулся «Мавританец» – небольшой, но весьма мощный мехваген, пользующийся популярностью у людей понимающих в силу своей адекватной цены и хороших ходовых качеств. Скромно, но со вкусом.

Я отпер двери и уселся на водительское место. Фогель изогнулся невообразимым образом и втиснулся в салон с пассажирской стороны. Признаться, я думал, он не поместится внутри – слишком длинный и нескладный. Но иномирянин удивил меня. Он влез, сложившись чуть не вдвое.

Мотор послушно заревел, как только я повернул ключ. Мехваген готов был сорваться с места в любой момент.

Я вдруг понял, что за прошедший год соскучился по настоящей работе. Я настолько погрузился в свое горе, что даже выкинул с моста в реку переговорник. Только алкоголь и публичные дома – вот что меня спасало все это время. А если кто-то считает, что проститутки – это не выход, то я мог бы привести множество примеров, когда жрицы любви вытаскивали буквально с того света мужчин, потерявших смысл жизни. Желтобилетные честно отрабатывали свои деньги, не только даря страждущим радости физической близости, но и утешая их духовно. Простое человеческое участие, которое в нужный момент вытащило из петли многих.

– Ну что, здесь поговорим или отъедем чуть в сторону, пернатый? – Несмотря ни на что, церемониться с фогелем я не собирался. Много чести!..

– Посольство, пожалуйста, давайте поедем в наше посольство…

Я удивился, но тронул мехваген с места. Для обычных горожан посольства были закрыты. Помимо энергокупола их охраняли и привычными методами. Солдаты несли круглосуточное дежурство, охраняя периметр и пресекая любые попытки посторонних проникнуть на территории посольств. Я был уверен, что и внутри самих посольств имеется множество секретов для нежелательных гостей.

Тот факт, что люди Симбирского явились в качестве сопровождающих фогеля, говорил о многом – иномиряне начали активно ассимилироваться, искать контакты с местными, наводить мосты… Вполне вероятно, что и посольские двери открывались гораздо чаще, чем мне представлялось.

Зимний морозец прогнал всяческие остатки моего опьянения, и мне вдруг стало стыдно за свой весьма непрезентабельный внешний вид: немыт, нечесан, оброс, как басурманин, да с тяжелым водочно-чесночным перегаром, сшибающим с ног любого неподготовленного человека за несколько шагов, – я мало походил на некогда преуспевающего сыщика по найму, скорее на бездомного, опустившегося на самое социальное дно.

– Послушай, пернатый, – я чуть сбросил скорость, – у нас есть немного времени? Хочу, понимаешь ли, привести себя в порядок перед столь важным визитом…

– У нас есть час! – кивнул фогель и вдруг добавил: – Валер.

– Что? – не понял я.

– Меня зовут Валер.

– Валер? А меня называй Кирилл Бенедиктович или господин Бреннер. Договорились, пернатый?

Фогель промолчал, никак не выказывая своего отношения к моему панибратскому тону. Я специально провоцировал его, стараясь определить границы допустимого.

Через некоторое время мы добрались до «Приюта скитальца». Я сказал Валеру обождать в мехвагене, ни в коем случае его не покидая. Сам же поднялся в комнату, наскоро умылся холодной водой, сполоснул рот модным освежающим средством против дурного запаха, которое одолжил портье, потом причесался и сменил одежду. С бритьем и стрижкой пришлось повременить, но даже водных процедур и чистого белья хватило, чтобы я вновь почувствовал себя человеком.

Фогель за прошедшие четверть часа, казалось, даже не шелохнулся. Он все так же сидел в положении кренделя, весь скрюченный, скукоженный и терпеливо ждал моего возвращения.

– Теперь можно ехать! – бодро заявил я, вновь устроившись за рулевым колесом.

«Мавританец» рванул вперед, едва я коснулся педали. Резвая кобылка! Надо пользоваться, пока еще есть возможность. После событий годичной давности производство мехвагенов пошло на убыль. Причина тому была самая пренеприятная – оборвав всяческий контакт с подселенцами после бесславного их вторжения в Руссо-Пруссию, империя потеряла доступ и к некоторым чужеземным технологиям, в первую очередь к энерготанкам – сердцам всяческого современного механизма.

Конечно, это не афишировалось, но ходивших в городе слухов хватало, чтобы сопоставить факты и прийти в правильному выводу. У императорских инженеров еще оставался некий, думаю, весьма немалый запас энерготанков на секретных складах, но со временем и он подойдет к концу, а новых поступлений не предвиделось. Всяческая связь с миром подселенцев прервалась. И даже тот факт, что сам император делил собственное тело с чудовищем, никак не влияло на поставки энерготанков и прочих технологий.

Поэтому примерно полгода назад императорские заводы прекратили внешние продажи источников энергии, используя оставшиеся исключительно для оборонных нужд. Средний срок жизни энерготанка составлял несколько лет. Так что если Константин и его инженеры не придумают за этот период никакого решения, то и действующие механизмы вскорости выйдут из строя, а это, в свою очередь, приведет к порче боевой техники, включая флотилию боевых дирижаблей и уже оснащенных энерготанками линкоров.

Мне было даже интересно, о чем думал Костас, затевая масштабное строительство железной дороги, где без мощностей энерготанков было просто не обойтись?.. Впрочем, дела властей предержащих меня с некоторых пор не касались. Костас старательно игнорировал мое существование, а я в ответ не интересовался государственными секретами. К слову сказать, кардинал тоже не давал о себе знать. После моего решительного отказа сотрудничать с Единой церковью он словно позабыл обо мне. И меня это только радовало.